Несчастный дурак в
колодце двора
Причитает сегодня с
утра,
И лишнего нет у меня
башмака,
Чтобы бросить его в
дурака.
. .
. . .
. . .
. .
Кастрюли, тарелки,
пьянино гремят,
Баюкают няньки крикливых
ребят.
С улыбкой сидит у окошка
глухой,
Зачарован своей тишиной.
. .
. . .
. . .
. .
Курносый актер перед
пыльным трюмо
Целует портреты и пишет
письмо, –
И, честно гонясь за
правдивой игрой,
В шестнадцатый раз
умирает герой.
. .
. . .
. . .
. .
Отец уж надел котелок и
пальто,
Но вернулся, бледный,
как труп:
– Сейчас же отшлепать
мальчишку за то,
Что не любит луковый
суп!
. .
. . .
. . .
. .
Небритый старик,
отодвинув кровать,
Забивает старательно
гвоздь,
Но сегодня успеет ему
помешать
Идущий по лестнице
гость.
. .
. . .
. . .
. .
Рабочий лежит на постели
в цветах.
Очки на столе, медяки на
глазах.
Подвязана челюсть, к
ладони ладонь.
Сегодня в лед, а завтра
в огонь.
. .
. . .
. . .
. .
Что верно, то верно!
Нельзя же силком
Девчонку тащить на
кровать!
Ей нужно сначала стихи
почитать,
Потом угостить вином...
. .
. . .
. . .
. .
Вода запищала в стене
глубоко:
Должно быть, по трубам
бежать не легко,
Всегда в тесноте и
всегда в темноте,
В такой темноте и в такой
тесноте!
. .
. . .
. . .
. .
1924