Мясисто губы выдаются
С его щетинистой щеки,
И черной проволокой
вьются
Волос крутые завитки.
Он – не простой знаток
кофеен,
Не сноб, не сутенер, –
о, нет:
Он славой некою овеян,
Он провозвестник, он поэт.
Лизнув отвиснувшие губы
И вынув лаковый блокнот,
Рифмует: кубы, клубы,
трубы,
Дреднот, вперед,
переворот.
А сам сквозь дым
английской трубки
Глядит, злорадно щуря
взор,
Как бойко вскидывает
юбки
Голодных женщин голый
хор.
Ему противна до
страданий
Арийских глаз голубизна,
Арийских башен и
преданий
Готическая вышина,
Сердец крылатая тревога,
Колоколов субботний
звон...
Их упоительного Бога
Заочно презирает он.
И возвратясь из
ресторана
И выбросив измятый счет,
Он осторожно из кармана
Какой-то сверток
достает.
28 февраля, 25 августа 1923
Saarow