Теперь,
когда прошла предвыборная свалка,
Осмелюсь
беспартийный голос мой поднять:
Избранников
кадет до крупных слез мне жалко...
Позвольте
мне над ними порыдать!
Они,
как девушки среди бродяг вертепа,
Краснея
и стыдясь, потупят глазки вниз,
Молчать
нельзя, а говорить нелепо,
В
сердцах подмок предвыборный девиз.
Они
– три лебедя (а октябристы – раки,
Союзники
же – щуки без зубов)...
Впрягаться
ль в воз? Измажешь только фраки,
Натрешь
плечо и перепортишь кровь.
Три
девушки исправят ли ватагу
Хозяйских
псов, косясь на кабинет?
О
нет! О нет! Сочувственную влагу
Я
лью в унынии и повторяю: «Нет».
А
вы, бесстыдники, бездушные кадеты,
Зачем
послали в Думу «малых сих»?
Они
чрез месяц исхудают, как скелеты,
И
будут ручки кресел грызть своих.
О,
лучше б дома пить им чай с лимоном,
Мечтать
о Лондоне, читать родную «Речь»,
Чем,
оглушаясь хомяковским звоном,
Следить
за ритмом министерских плеч!
Чтó
им сказать, когда такая пушка,
Как
Родичев, и тот умолк давно?
Лишь
Маклаков порою, как кукушка,
Снесет
яйцо. Кому – не все ль равно?
На
днях опять начнется перепалка,
И
воз вперед не двинется опять...
Избранников
кадет до крупных слез мне жалко:
Их
– раки с щуками потащут с возом вспять.
<1909>