Н. А. Григоровой
1
Мне
грустно... Подожди... Рояль,
Как будто
торопясь и споря,
Приоткрывает
окна в даль
Грозой
волнуемого моря.
И
мне, мелькая мимо, дни
Напоминают
пенной сменой,
Что
мы – мгновенные огни –
Летим
развеянною пеной.
Воздушно
брызжут дишканты
В
далекий берег прежней песней...
И над
роялем смотришь ты
Неотразимей
и чудесней.
Твои
огромные глаза!
Твои
холодные объятья!
Но –
незабытая гроза –
Твое
чернеющее платье.
2
Мы –
роковые глубины,
Глухонемые
ураганы, –
Упали
в хлынувшие сны,
В тысячелетние
туманы.
И
было бешенство огней
В
водоворотах белой пены.
И –
возникали беги дней,
Существований
перемены.
Мы
были – сумеречной мглой,
Мы
будем – пламенные духи.
Миров
испепеленный слой
Живет
в моем проросшем слухе.
3
И
знаю я; во мгле миров:
Ты –
злая, лающая Парка,
В
лесу пугающая сов,
Меня
лобзающая жарко.
Ты –
изливала надо мной
Свои
бормочущие были
Под фосфорической
луной,
Серея
вретищем из пыли.
Ты,
возникая из углов,
Тянулась
тенью чернорогой,
Подняв
мышиный шорох слов
Над
буквой рукописи строгой.
И я
безумствовал в ночи
С
тысячелетнею старухой;
И
пели лунные лучи
В мое
расширенное ухо.
4
Летучим
фосфором валы
Нам
освещают окна дома.
Я
вижу молнии из мглы
И –
морок мраморного грома.
Твое
лучистое кольцо
Блеснет
над матовою гаммой;
И –
ночи веют мне в лицо
Своею
черной орифламмой.
И –
возникают беги дней,
Существований
перемены,
Как
брызги бешеных огней
В
водоворотах белой пены.
И
знаю я: во мгле миров
Ты –
злая, лающая Парка,
В
лесу пугающая сов,
Меня
лобзающая жарко.
5
Приемлю
молча жребий свой,
Поняв
душою безглагольной
И
моря рокот роковой,
И
жизни подвиг подневольный.
1917
Поворовка