Не Этуаль и не
Пасси
С их грохотом
бесстыжим, –
Пою зеленое
Гресси,
Усадьбу под
Парижем:
Пруд в раме мощных тополей,
Разливы зреющих полей
И
сумрак липовых аллей,
Пронзенных солнцем рыжим.
Пою дремучий
огород,
Укроп и
сельдереи,
И завитой бобами
вход,
И
ноготки-плебеи...
Среди крыжовного руна
Ныряет дамская спина
И ропщет басом: «Вот те на!
Обшарили, злодеи...»
Индюк залез в
чертополох,
И
птичница-хохлушка
Вопит: «Allez!* Бодай ты сдох!..»
Пес рявкает, как
пушка.
За частой сеткой птичий двор, –
Поет петух, сгребая сор,
Цыплята лезут на забор.
Качается опушка...
Вдали дородный,
как кулич,
Сося мундштук
вишневый,
Гуляет Николай
Кузьмич
В рубашке
чесучовой.
Как две упругих колбасы,
Висят табачные усы,
И вдоль рубашки, для красы –
Шнур с кисточкой пунцовой.
А у пруда матрос
Сысой,
В плечах – косая
сажень,
Смолит челнок
густой смолой,
Спокоен, тих и
важен.
В траве валяется сапог,
Сверкают икры крепких ног,
Над лугом – шапкой пышный стог, –
И ветер так протяжен...
Фокс Мистик,
куцый хвост задрав,
Бросая в воздух
тело,
Беспечно носится
средь трав
В азарте
оголтелом.
А я сижу, склонясь в дугу,
На изумрудном берегу,
Но поплавок мой ни гу-гу...
Ну что ж... Не в этом дело!
Вдали у флигеля –
семья
Укрылась в тень
от зноя.
Накрытый столик,
и скамья,
И платье
голубое.
Сквозь сеть прибрежного хвоща
Ты слышишь аромат борща
И запах жирного леща,
И прочее такое?
«Война и мир»
средь гамака
Страницы
завивает,
А в доме детская
рука
Чайковского
терзает...
По-русски горлинка урчит,
По-русски дятел в ствол стучит,
По-русски старый парк молчит,
И пес по-русски лает.
А за оградою
кольцом
Французская
пшеница,
Часовня с серым
петухом,
С навозом
колесница...
Чужие, редкие леса,
Чужого неба полоса,
Чужие лица, голоса, –
Чужая небылица...
1924, июнь
Château de Gressy
____________
*«Идите!» (фр.).