В конюшне старой
скрылся я от бури.
Сквозь дверь
раскрытую клубились облака...
Вдали клочки
лазури,
Залив шипящий и
гряда песка.
Под ветром
виноградники мотались,
Гудел тростник,
Влетали пчелы,
пели, волновались.
Мой пес приник к
колену и поник.
Листва взлетала
стаею зеленой,
Пылил очаг
холодною золой,
Сверкнула молния
в разрыве тучи сонной
Коленчатой
иглой...
Раскатистой
волною грянул гул,
Графитный шлейф
к холму спустился круто,
Тростник притих,
вздохнул, –
И хлынул ливень
весело и люто.
*
* *
В дверь
вдвинулась дымящаяся потом
Седая голова
коня...
Втянулась,
сбруею звеня,
Спина, покрытая
клеенчатым капотом,
А сзади фермер,
сгорбленный старик,
Мешок на голове,
– в глазах тревога:
Кипит ключом
размытая дорога.
И ветер дик!
По треплющейся
гуще винограда
Хлестнули комья
града...
Грудь и лицо
подставивши грозе,
Промчался он к
взлохмаченной лозе.
С осколком льда
на скрюченной ладони
Бежит назад...
Не убран виноград!
Ко мне
растерянный он обращает взгляд, –
Вихрь рвется в
дверь, как дух погони...
Прибиты гроздья
влажные к земле,
Град по межам
взбухает белой грядкой,
А у холма все
гуще на челе
Венец лиловый
вьется темной складкой.
*
* *
О Господи, не
осуди меня...
Тревога фермера
сознанья не задела, –
Я жадно вдаль
смотрел и слушал, онемелый,
Размерное
дыхание коня.
Нет у меня ни
виноградника, ни крыши, –
Глаза
остались... Листья мчались выше,
Воды бурлящей
желтые извивы
Неслись у ног в
залив,
Сквозь дым дождя
кусты вздымали гривы,
И ослепителен
был молний перелив...
Такой библейской
красотой и силой
Была полна
разящая гроза,
Так радовался
ветер буйнокрылый,
Так трепетала
влажная лоза,
Что, если бы в
тот дикий миг
Стрелой небесною
Господь меня настиг, –
Улыбка
беззаботная сковала б
Немые,
почерневшие уста...
…………………………………
1929