Памяти П. П.
Потемкина
Соловьиное
сердце – смешное и хрупкое чудо...
Потолочная
плесень вдруг вспыхнет восточным ковром,
Ветер всхлипнет
за вьюшкой, но в ветре – кто знает откуда? –
Невидимка-органчик
веселым звенит серебром.
Ты давно им
владел – андерсеновским старым секретом...
Каждый грязный
кирпич освещая бенгальским огнем,
Был ты в каждом
движенье беспечным и вольным поэтом
И не сделал
Пегаса своим водовозным конем.
От обломовских
будней, пронизанных питерским гноем,
Уходил ты на
волю сквозь створки волшебных дверей:
Полотер
ярославский был русским твоим Антиноем,
И лукавый твой
сад был шаров разноцветных пестрей.
Так запомнился
крепко рисунок твой сочный и четкий:
И румянец герани
и толстый ворчун-голубок...
Нахлобучивши
шляпу, смотрел ты с усмешкою кроткой,
Насмотрелся и
создал лирический русский лубок.
Муза в ситцевом
платье была вне парнасских канонов,
Не звезда ль
Беранже излучала повторно свой свет?
Но не понял
никто из журнальных маститых Катонов,
Что беспечно
прошел мимо нас настоящий поэт.
А потом... а
потом и без слов нам все это известно.
Рев войны,
кумачовый пожар... Где былая, родная герань?
Дом сгорел... На
чужбине пустынно, и жутко, и тесно,
И усталый поэт,
как в ярмо запряженная лань.
Надорвался и
сгинул. Кричат биржевые таблицы...
Гул моторов...
Рекламы... Как краток был светлый порыв!
Так порой, если
отдыха нет, перёлетные птицы
Гибнут в море,
усталые крылья бессильно сложив.
<1926>