В минуты,
Когда,
озираясь, беспомощно ждешь перемены,
Невольно
Скуратова
образ всплывает, как призрак гангрены...
О счастье,
Что
в мир мы явились позднее, чем предки!
Все лучше
По
Чехову жить, чем биться под пытками в клетке...
Что муки
Духовных
застенков, смягченных привычной печалью,
Пред адом
Хрустящих
костей и мяса под жадною сталью?
У нас ведь
Симфонии,
книги, поездки в Европу... и Дума –
При Грозном
Так
страшно и так бесконечно угрюмо...
Умрем мы,
И
дети умрут, и другое придет поколенье –
В минуты
Повышенных,
новых и острых сомнений
Вновь скажут
Они,
озираясь с беспомощным смехом угрюмым:
«О счастье,
Что
мы родились после той удивительной Думы!
Все лучше
К
исканиям новым идти, томясь и срываясь,
Чем, молча,
Позором
своим любоваться, в плену задыхаясь».
<1911>