I
На рынке в
пестрой суете,
Средь
помидорного пожара,
Сидит, подобная
мечте,
Пушисто-бронзовая
Клара.
Но, ах, из груды
помидор
Вдруг рявкнул
бас ее матросский:
«Какого дьявола,
синьор,
Облокотились вы
на доски?!»
II
Под фиговой лапой
В сплошном дезабилье,
Обмахиваюсь шляпой
И жарюсь на скамье,
Но только солнце село, –
Приплыл прохладный мрак:
И с дрожью прячешь тело
В застегнутый пиджак.
III
Нацедив студеной
влаги
В две пузатые
баклаги,
Я следил у
водоема,
Как, журча,
струилась нить.
Потный мул в
попоне гладкой
Мордой ткнул
меня в лопатки:
Друг! Тебя
заждались дома, –
Да и мне мешаешь
пить!..
IV
Есть белое и
красное киянти.
Какое выпить
ночью при луне,
Когда бамбук
бормочет в вышине
И тень платанов
шире пышных мантий?
Пол-литра белого,
– так жребию угодно.
О виноградное
густое молоко!
Расширилась
душа, и телу так легко.
Пол-литра
красного теперь войдет свободно.
V
Олеандра дух тягучий –
Как из райского окошка,
А над ним в помойной куче
Разложившаяся кошка.
Две струи вплелись друг в друга...
Ах, для сердца не отрада ль:
Олеандр под солнцем юга
Побеждает даже падаль.
<1923>