Над головою по
веревке вползает немец на скалу.
А я лежу ленивей
кошки, приникнув к теплому стволу.
В груди пушистой
желтой ивы поет, срываясь, соловей,
И пчелы басом
распевают над сладкой дымкою ветвей.
У ног ручей
клокочет гулко, по дну форель скользнула в щель,
Опять сияет в
горной чаще расцветший радостью апрель!
Ах, если б Ты,
вернувший силы поникшей иве, мхам средь скал,
Весною снова
человека рукою щедрой обновлял:
Чтоб равнодушная
усталость исчезла, как февральский снег,
Чтоб вновь
проснувшаяся жажда до звезд стремила свой разбег,
Чтоб зачернел
над лбом упрямым, как в дни былые, дерзкий чуб,
Чтоб соловьи
любви и гнева слетали вновь с безумных губ...
1923,
апрель