Саша Черный. КАК Я ЖИВУ И НЕ РАБОТАЮ



На заре отправляюсь в Булонский мой лес, –
Он подчас заменяет Таити...
Над прудом чуть дымится жемчужный навес.
В этот час вы, я думаю, спите?
Выгнув шею в большое французское S,
Черный лебедь торопит: «Дай булки!»
Я крошу ему булку. А с лона небес
Солнце брызжет во все закоулки.

* * *

Если кто-нибудь скажет (болтун-следопыт!),
Что встаю я обычно в двенадцать, –
Это грубая сплетня, и в частный мой быт
Попросил бы его не вторгаться...
Стадо ланей бесшумным движеньем копыт
Топчет плющ у песчаного яра.
Зацветает рябина. Ворона кричит.
На скамейке целуется пара.

* * *

Под мостами у Сены часами торчу.
Рыболовы, смиренные тени,
Приковавши глаза к камышинке-бичу,
Ждут добычи, расставив колени.
Целый день я, волнуясь, смотрю и молчу...
В мутных струйках полощутся шпильки,
Но никто, вырывая бечевку к плечу,
Не поймал даже крошечной кильки.

* * *

Дома тоже немало забавных минут:
Кот заходит с визитом в окошко,
Впрочем, кот этот – наглый отъявленный плут,
Оказался впоследствии кошкой.
У меня на диване, смутив мой уют,
Разродился он в прошлое лето...
Кот иль кошка, другие пускай разберут, –
Но зачем же рожать у поэта?!..
       
* * *

Иногда у консьержки беру на прокат
Симпатичного куцего фокса.
Я назвал его «Микки», и он мой собрат –
Пишет повести и парадоксы.
Он тактичен и вежлив от носа до пят,
Никогда не ворчит и не лает.
Лишь когда на мандоле я славлю закат, –
«Перестань!» – он меня умоляет.

* * *

Три младенца игру завели у крыльца:
Два ажана поймали воришку...
Вор сосновым кинжалом пронзил им сердца,
А ажаны его за манишку...
Наигрались – к окну. Три румяных лица.
Друг на друга глазеем лукаво.
Мандарин, апельсин и кусок леденца, –
До моста долетит моя слава!

* * *

Прибежит, запыхавшись, бродячий сосед.
В лапе хлеб, словно жезл Аарона.
Отгрызет, – постучит каблуком о паркет,
Словит моль и раздавит влюбленно.
– «До свиданья! Бегу. Проморгаю обед...»
Отгрызет и галопом за двери.
Под окном – для чего посмотрел я ей вслед? –
Проплыла крутобокая пери...

* * *

Если очень уж скучно, берусь за пилу,
Надеваю передник французский,
И дубовые планки, склонившись к столу,
Нарезаю полоскою узкой...
Меланхолик! Встань твердой стопой на полу,
Мастери жизнерадостно рамы:
Это средство разгонит душевную мглу
У любого мужчины и дамы.

* * *

А работа? О ней мы пока помолчим.
Занавеску задернем потуже...
Над весенним платаном опаловый дым,
Воробей кувыркается в луже,
В облаках выплывает сверкающий Рим, –
Никакой не хочу я «работы»...
Ни в журнал, ни в газеты, бездельем храним,
Ни строки не пошлю до субботы.

1926, март
Париж




            Саша Черный. ИЗ ДНЕВНИКА ПОЭТА (Сб. СТИХОТВОРЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ В ЭМИГРАЦИИ И НЕ ВХОДИВШИЕ В ПРИЖИЗНЕННЫЕ ИЗДАНИЯ (1920 - 1932))