У моей зеленой елки
Сочно-свежие иголки,
Но,
подрубленный под корень, в грубых ранах нежный ствол.
Освещу ее свечами,
Красно-желтыми очами, –
И
поставлю осторожно на покрытый белым стол.
Ни цветных бумажных пташек,
Ни сусальных деревяшек
Не
развешу я на елке, бедной елочке моей.
Пестрой тяжестью ненужной
Не смущу расцвет недужный
Обреченных,
но зеленых, пышно никнущих ветвей.
Буду долго и безмолвно
На нее смотреть любовно,
На
нее, которой больше не видать в лесу весны,
Не видать густой лазури
И под грохот свежей бури
Никогда
не прижиматься к телу мачтовой сосны!
Не расти, не подыматься,
С вольным ветром не венчаться
И
смолы не лить янтарной в тихо льющийся ручей...
О, как тускло светят свечи –
Панихидные предтечи
Долгих
дней и долгих вздохов и заплаканных ночей...
Тает воск. Трещат светильни.
Тени зыблются бессильно,
Умирают,
оживают, пропадают и растут.
Юной силой иглы пахнут.
О, быть может, не зачахнут?
О,
быть может, новый корень прорастет... сейчас... вот тут...
<1909>