Она
была поэтесса,
Поэтесса
бальзаковских лет.
А он
был просто повеса –
Курчавый
и пылкий брюнет.
Повеса
пришел к поэтессе,
В
полумраке дышали духи,
На
софе, как в торжественной мессе,
Поэтесса
гнусила стихи:
«О,
сумей огнедышащей лаской
Всколыхнуть
мою сонную страсть.
К
пене бедер, за алой подвязкой
Ты не
бойся устами припасть!
Я
свежа, как дыханье левкоя...
О,
сплетем же истомности тел!»
Продолжение
было такое,
Что
курчавый брюнет покраснел.
Покраснел,
но оправился быстро
И
подумал: была не была!
Здесь
не думские речи министра,
Не
слова здесь нужны, а дела...
С
несдержанной силой кентавра
Поэтессу
повеса привлек.
Но
визгливо-вульгарное: «Мавра!!»
Охладило
кипучий поток.
«Простите...
– вскочил он. – Вы сами...»
Но в
глазах ее холод и честь:
«Вы
смели к порядочной даме,
Как
дворник, с объятьями лезть?!»
Вот
чинная Мавра. И задом
Уходит
испуганный гость.
В
передней растерянным взглядом
Он
долго искал свою трость...
С
лицом белее магнезии
Шел с
лестницы пылкий брюнет:
Не
понял он новой поэзии
Поэтессы
бальзаковских лет.
<1909>