I
Окруженный
кучей бланков,
Пожилой
конторщик Банков
Мрачно
курит и косится
На
соседний страшный стол.
На
занятиях вечерних
Он
вчера к девице Керних,
Как
всегда, пошел за справкой
О
варшавских накладных –
И,
склонясь к ее затылку,
Неожиданно
и пылко
Под
лихие завитушки
Вдруг
ее поцеловал.
Комбинируя
событья,
Дева
Керних с вялой прытью
Кое-как
облобызала
Галстук,
баки и усы.
Не
нашелся бедный Банков,
Отошел
к охапкам бланков
И,
куря, сводил балансы
До
ухода, как немой.
II
Ах,
вчера не сладко было!
Но
сегодня, как могила,
Мрачен
Банков и косится
На
соседний страшный стол.
Но
спокойна дева Керних:
На
занятиях вечерних
Под
лихие завитушки
Не ее
ль он целовал?
Подошла,
как по наитью,
И,
муссируя событье,
Села
рядом и солидно
Зашептала,
не спеша:
«Мой
оклад полсотни в месяц,
Ваш
оклад полсотни в месяц, –
На
сто в месяц в Петербурге
Можно
очень мило жить.
Наградные
и прибавки
Я
считаю на булавки,
На
Народный Дом и пиво,
На
прислугу и табак».
Улыбнулся
мрачный Банков –
На
одном из старых бланков
Быстро
свел бюджет их общий
И
невесту ущипнул.
Так
Петр Банков с Кларой Керних
На
занятиях вечерних,
Экономией
прельстившись,
Обручились
в добрый час.
III
Проползло
четыре года.
Три у
Банковых урода
Родилось
за это время
Неизвестно
для чего.
Недоношенный
четвертый
Стал
добычею аборта,
Так
как муж прибавки новой
К
Рождеству не получил.
Время
шло. В углу гостиной
Завелось
уже пьянино
И в
большом недоуменье
Мирно
спало под ключом.
На
стенах висел сам Банков,
Достоевский
и испанка.
Две
искусственные пальмы
Скучно
сохли по углам.
Сотни
лиц различной масти
Называли
это счастьем...
Сотни
с завистью открытой
Повторяли
это вслух!
* * *
Это
ново? Так же ново,
Как
фамилия Попова,
Как
холера и проказа,
Как
чума и плач детей.
Для
чего же повесть эту
Рассказал
ты снова свету?
Оттого
лишь, что на свете
Нет
страшнее ничего...
<1911>