На
берлинском балконе
Солнце
греет ладони,
А
усатый и дикий густой виноград –
Мой
вишневый сегодняшний сад.
Много
ль надо глазам?
Наклоняюсь
к гудящим возам,
На
мальчишек румяных глазею,
И
потом в виноград, как в аллею,
Окунаю
глаза.
А
вверху – бирюза,
Голубой,
удивительный цвет,
Острогранной
больницы сухой силуэт,
Облака
И
стрижей мимолетно-живая строка...
Надо
мной с переплета жердей
Темно-рыжий
комочек глядит на прохожих людей.
Это
белка – мой новый и радостный друг...
Жадно
водит усами вокруг,
Глазки
– черные бусы.
Ветер,
солнце и я – ей по вкусу...
Посидит-посидит,
А
потом, словно дикий бандит,
Вдруг
проскачет галопом по зелени крепкой,
Свесит
голову вниз и качается цепко
Над
моей головой,
Как
хмельной домовой...
Достаю
из кармана тихонько орех:
Вмиг
мелькнет вдоль плеча переливчатый мех,
И
толкает в кулак головой, как в закрытый сарай:
– «Открывай!»
–
Солнце
греет ладони...
Посидим
на балконе
И
уйдем: белка в ящик со стружками спать,
Я –
по комнате молча шагать.
<1923>