I
Добрый конь
автомобильный,
Отдуваясь, тянет
в гору.
Высоко над
головою
Пирамидки
хвойных вех.
Справа срыв –
крутая бездна,
Над глазами –
веер неба,
На коленях
русский мальчик,
За спиною –
русский смех...
Из долины
раскаленной,
Из глухих
безводных склонов
Мы на долгий
день сегодня
Едем к ласковой
воде:
К средиземному
заливу,
К влажно веющему
ветру,
К задремавшему
простору,
К зыбко льющейся
слюде.
Путь все круче и
змеистей.
Пролетели
мертвый город, –
Как Петрушка, из
окошка
Сонный вынырнул
толстяк.
И опять к нам
жмутся скалы,
Остролистые
каштаны,
Одичалые руины,
И душистый
хвойный мрак...
Мальчик молча
барабанит
По руке моей
раскрытой:
Даже дух
перехватило –
Столько детских
здесь чудес!
Вдруг за узким
поворотом
В рамке скал,
легендой синей,
Море, радостное
море,
Синькой брызнуло
сквозь лес.
II
Австралийским
диким цехом
Мы сидели под
сосною:
Дама тонкая, как
струйка,
Дама пышная, как
шлюз,
Франт-шахтер
землисто-пегий,
Голиаф –
полковник-фермер,
Агроном с
глазами Леды,
Я и мальчик.
Полный груз!
Вас купальные
костюмы
Не шокируют,
читатель?
Не смущайтесь.
Летом жарко –
Летом сам Нептун
без брюк...
Опустив глаза в
кастрюлю
(Не в
буквальном, впрочем, смысле),
Час мы чистили
картошку,
Сельдерей,
морковь и лук.
Это пресное
занятье
Под густые
вздохи моря,
Под протяжный
шорох сосен
Убаюкивало
нас...
Запиши в блокнот
настольный:
То, что в кухне
нам противно,
Здесь у моря нас
пленяет,
Словно арфа в
лунный час.
А потом пошли
купаться...
Здравствуй,
синее раздолье!
Здравствуй, мыс
зеленокудрый!
Здравствуй,
лодка, здравствуй, краб!
Мы ныряли, как
сардинки...
А потом,
раскинув руки,
На спине я
закачался,
Как маститый
баобаб...
Над лицом
плясало солнце,
Сосны кланялись
мне в ноги,
Пансион каких-то
рыбок
Чуть не вплыл в
раскрытый рот.
Мальчик в
радостном испуге
За мою держался
пятку,
А его большая
мама
Колыхалась,
словно плот.
О, как вкусен
борщ у моря!
Жирный борщ с
бараньей ляжкой,
Борщ, в который
каждый сыпал
Сколько влезет
овощей...
Даже стыдно,
право, вспомнить,
Сколько съели мы
тарелок,
Растянувшись в
позе римлян
Средь
разбросанных вещей.
Франт-шахтер,
как зебра пегий,
Примостился к
хрупкой даме
И в галантном
настроенье
Отгонял фуфайкой
ос.
Остальные...
захрапели.
Вы слыхали, как
тюлени
На прибрежных
теплых скалах
В носовой
свистят насос?..
Я скользнул
тихонько в чащу,
Сел у пня,
скрестивши ноги,
Комара на шее
хлопнул
И задумался... О
чем?
Это знают только
осы,
Ветер, веющий в
ресницы,
Пролетевшая
сорока
И мимоза над
плечом...
III
Мы летим домой,
на хутор...
Мрак. Гудок
ревет, как дьявол!
Впереди над
фонарями
Взмыла глупая
сова.
Заяц дикими
прыжками
Поперек шоссе
промчался...
К счастью, к
горю? Все забыл я, –
Все приметы, все
слова.
Мальчик спит,
прильнувши к локтю.
Ветер жалобно
лопочет:
«Ты живи, живи,
не бойся!
Кто боится, тот
дурак...»
Спорить с ветром
бесполезно...
Гладь шоссе
летит навстречу,
Полотно, толчок
на рельсах,
И опять нырнули
в мрак.
Вот и наш
уездный город.
Три сестры стоят
обнявшись,
Почтальон гуляет
с теткой,
В небе лунное
серсо.
К двум
платанам-великанам,
К ресторану
«Храбрый Кролик»,
К озаренной куще
сада
Подкатило
колесо.
Мы сейчас под
светлой липой
Есть мороженое
будем.
Надо кончить
день по-детски –
Это самый мудрый
стиль...
Даже мальчик наш
проснулся,
И опять...
головку набок.
Мошкара под
лампой пляшет
Провансальскую
кадриль.
1928