В заливе под
Тулоном,
Сверкая ходят
зыби.
На стульчике
зеленом
Сидит Иван
Билибин.
Комар звенит на
цитре,
И дали в сизой ряске.
У пальца на
палитре
Цветастые
колбаски.
В песок
всосалась крепко
Сосна на мощной
пятке.
Зрачок проверил
цепко
Коры волнистой
складки...
Костлявых сучьев
вилы
И сочных лап
кираса
Художнику так
милы,
Как леопарду
мясо.
Сидит молчит и
пишет...
Сосна натурщик
кроткий:
Едва-едва
колышет
Развесистые
щетки.
Ботинок жмет
конечность,
Лучи стреляют в
темя...
Давно нырнуло в
вечность
Обеденное время.
Но вот земляк
бродячий
С томатами в
лукошке,
Сорвавшись с
белой дачи,
Приклеился к
дорожке
И голосом
подземным
Бубнит, как по
тетрадке,
Что в море
Средиземном
Ужасно краски
сладки...
Иван Билибин
люто
Одернул вниз
жилетку
И молча, как
Малюта,
Прищурился
сквозь ветку.
Взглянул на
даль, на лодку,
И, стиснув свой
треножник,
В стрелецкую
бородку
Ругнулся, как
сапожник.
Земляк ушел
направо.
Чуть льются
птичьи свисты...
Но за спиной
орава –
Парижские
туристы.
Стянулись на
опушке
Вокруг складного
стула
И смотрят... как
телушки
На пушечное
дуло.
Минуты
три-четыре...
Все ближе
гнусный шорох.
На шее, словно
гири,
В душе –
бездымный порох.
Еще одна минута:
И вдруг быстрее
пули,
Он повернулся
круто
К своим врагам
на стуле.
О жуткий
поединок!
Чуть шевеля
усами,
От шляп и до
ботинок
Он их грызет
глазами...
А те, как кость
из супа,
Застрявшая средь
глотки,
Торчат вкруг
стула тупо,
Расставивши
подметки.
Ушли... Вздохнул
художник...
Валы плывут
рядами.
Опять скрипит
треножник
Размерными
ладами.
Увы!.. Пришла
собака,
О ствол потерла
спину
И с видом
вурдалака
Уставилась в
картину.
Сто раз метал он
шишки
В лохматого
эстета...
Потом пришли
мальчишки
И дачница
Нинета...
И даже мул сутулый,
Умильно вздев
головку,
Из-за мимозы к
стулу
Натягивал
веревку.
Но вот завесой
бурой
Закат развесил
свитки.
Иван Билибин хмуро
Сложил свои
пожитки.
Зажал свой стул
под мышкой
И по песку вдоль
бора
Пошел в свой
городишко
Походкой
командора.
Не видит он
покоя,
Сосет его
забота:
Расставить под
сосною
Четыре
пулемета?!
Иль, взвившись в
шаткой клетке
(Как в
штукатурном цехе), –
У самой верхней
ветки
Работать без
помехи!..
<1925>, сентябрь
Париж