I
Дрожит осенний
воздух винный.
Бескрайно море.
Тишина.
В последний раз
на пляж пустынный
Приходит Настя
Дурдина.
В воде студеной
плещет робко
Порозовевшею
стопой...
Опять в Париж –
массаж, и штопка,
И суп с перловою
крупой.
Бор скован сизой
полутьмою,
На каждом камне
– Божья кисть...
Но что же делать
здесь зимою?
Не камыши ж на
пляже грызть.
Она в раздумье
полусонном...
Под рокот
ласковой воды
Париж не кажется
ей лоном
Забот, несчастий
и нужды, –
Ни муравейником
бездушным,
Ни злой
мансардною тюрьмой:
Душа плывет
путем воздушным
Туда – в
Париж... К себе – д о м о й...
Волна качается
лениво,
Сливая в пляске
янтарей
Уют осеннего
залива
С каморкой
серенькой в Отей.
II
Мул везет по
шоссе чемоданы, –
Навалили горой –
наплевать...
Чужестранцы...
Наедут и схлынут.
А другие приедут
опять.
В чемоданах
купальные тряпки,
И спиртовки, и
русский роман.
А вверху
жестяная коробка
Тарахтит, как
лихой барабан.
На двуколке
французская баба
Сонным басом
кричит на мула.
Ветер старые
фиги качает,
Над холмами
пушистая мгла...
А вдоль пляжа бредут
русопеты.
Дети тащат под
мышкой кульки,
Старичок в
допотопном пальтишке
На ходу
поправляет носки.
Кто-то в море
заехал ботинком,
Чертыхнулся и
сел на песок.
Худосочная
хмурая дева
Обернулась на
дальний мысок.
Вот и будки –
стоят, как солдаты,
На пустое глядят
казино.
Пальма жалкие
перья топорщит,
В море –
холодно, пусто, темно...
Посчитались:
никто не растаял.
Старичок зонтик
с палкой связал.
За платаном
игрушечный домик,
Бледно-розовый
тихий вокзал.
1931