Шатаясь,
склоняется колос.
Прохладой
вечерней пахнет.
Вдали замирающий
голос
в безвременье
грустно зовет.
Зовет он
тревожно, невнятно
туда, где воздушный
чертог,
а тучек
скользящие пятна
над нивой плывут
на восток.
Закат полосою
багряной
бледнеет в дали
за горой.
Шумит в
лучезарности пьяной
вкруг нас океан
золотой.
И мир, догорая,
пирует,
и мир славословит
Отца,
а ветер ласкает,
целует.
Целует меня без
конца.
Март 1902
Москва