Праздник
был. Среди пустой мансарды
На
столе дремало деревцо.
Наклонясь,
тучковский Леонардо
Спрятал
в елку круглое лицо...
У
подножья разложил игрушки.
На
парче, сверкавшей полосой,
Ром,
кутья, румяные ватрушки
И
тарелки с чайной колбасой.
В
двери лупят кулаками гости –
Волосатый,
радостный народ.
Сбросив
в угол шапки, шубы, трости,
Завели
вкруг елки хоровод...
Пели
хором «Из страны далекой»,
Чокались
с игрушками, рыча.
На
комоде в рюмке одинокой
Оплывала
толстая свеча.
Звезды
млели за окном невинно,
Рождество
плыло над синевой...
Щелкуна
раскрасили кармином,
А
Матрешку пичкали халвой.
Ваньку-встаньку
выпороли елкой,
Окунули
с головой в бокал,
Вбили
в пуп огромную иголку,
Но
злодей назло опять вставал.
Быть
все время взрослыми нелепо:
Завернувшись
в скатерть, гость-горняк
Уверял
знакомых: «Я Мазепа!»
Но
они кричали: «Ты дурак!»
А
потом, схватив конька в объятья,
Взлез
хозяин, сняв пиджак, на печь
И
сказал, что так как люди братья,
То
игрушки нечего беречь!
Раздарил
друзьям свое богатство,
Грузно
слез, лег на пол и застыл,
А
слегка упившееся братство
Над
усопшим спело: «Кто б он был?..»
Одному
тогда досталась утка
Со
свистком под глиняным хвостом.
Дунешь
в хвост, и жалобная дудка
Спрашивает
тихо: «Где мой дом?»