1
Мгла замглила даль
долины,
Воздух курится, как дым,
Тают тучи-исполины,
Солнце кажется седым,
Полинялый, умягченный,
Взятый мглою в светлый
плен,
Целый мир глядит
замгленный,
Как старинный гобелен.
2
Старик высокий,
Он самый главный,
Он одноокий,
То Один славный.
С древнейших пор он
Любил туманы.
Летал как Ворон
В иные страны.
Он был на Юге,
И на Закате.
Но лучше вьюги,
Родней быть в хате.
Он был в Пустыне,
И на Востоке.
Навек отныне
Те сны далеки.
С тем людом Ворон
Совсем несроден,
И снова Тор он,
И снова Один.
Все клады Змея
Похитил Север.
И ветер, вея,
Качает клевер.
И кто же в мире
Лукав, как Бальдер, –
Под вскрик Валькирий
Восставший Бальдер!
3
Ковры-хоругви. Мир
утраченный.
Разлив реки, что будет
Сеною.
Челнок, чуть зримо
обозначенный,
Бежит, жемчужной взмытый
пеною.
Веков столпилась
несосчитанность.
Слоны идут гороподобные.
Но в верной есть руке
испытанность,
Летят к вам стрелы,
звери злобные.
Еще своих Шекспиров
ждущие,
Олени бродят круторогие,
Их бег – как вихри,
пламень льющие,
И я – не в Дьяволе, не в
Боге я.
Я сильный, быстрый,
неуклончивый,
И выя тура мною
скручена.
Напевы, взвейтесь, пойте
звонче вы,
Душа желать – Огнем
научена.
Мои прицелы заколдованы,
Мне мамонт даст клыки
безмерные,
Моей рукою разрисованы
В горах дома мои
пещерные.
4
Свистит проворная
синица,
Что Море будто не
зажгла.
Зажгла. Сожгла. Горит
страница.
Сгорела. Мир кругом –
зола.
И я, что знал весь пыл
размаха,
И я, проникший в тайны
стран,
Я, без упрека и без
страха,
Я – призрак дней, а Мир
– туман.
Не надо мне Индийских
пагод,
Не надо больше Пирамид.
Созвездье круглых
красных ягод
На остролисте мне горит.
Была весна. Сгорело
лето.
И шепчут сны. Прядется
тьма.
Но есть еще свирель
Поэта.
Со мной жива – и Смерть
сама.