Живущий раною в колдуньях
и поэтах,
Снежистый Новолунь
явился и погас.
Тогда в тринадцатый и,
значит, в первый раз
Зажегся огнь двух свеч,
преградой мглы задетых.
С тех пор я вижу все в
белесоватых светах,
Мне снится смертный свет
– там за улыбкой глаз.
И в мире солнечном ведет
полдневный час
Людей не в золото, а в
серебро одетых.
Кто знает, тот поймет,
что правду говорю,
Тот все ж почувствует,
кто не поймет, не зная.
Снежистый серп мягчит и
алую зарю.
Во вьюжном декабре, в
цветистых играх мая,
Как инокиня я, со взором
внутрь, бледна.
Серпом прорезала мне
сердце вышина.