Он был один, когда душой
алкал,
Как пенный конь в
разбеге диких гонок.
Он был один, когда,
полуребенок,
Он в Байроне своей тоски
искал.
В разливе нив и в
перстне серых скал,
В игре ручья, чей плеск
блестящ и звонок,
В мечте цветочных
ласковых коронок
Он видел мед, который
отвергал.
Он был один, как смутная
комета,
Что головней с пожарища
летит,
Вне правила расчисленных
орбит.
Нездешнего звала к себе
примета
Нездешняя. И сжег свое
он лето.
Однажды ли он в смерти
был убит?