Широколиц, скуласт,
угрюм,
Голос осиплый, тяжкодум,
В кармане – браунинг и
напилок,
Взгляд мутный, злой, как
у дворняг,
Фуражка с лентою
«Варяг»,
Сдвинутая на затылок.
Татуированный дракон
Под синей форменной
рубашкой,
Браслеты, в перстне
кабошон,
И красный бант с
алмазной пряжкой.
При Керенском, как
прочий флот,
Он был правительству
оплот,
И Баткин был его оратор,
Его герой – Колчак.
Когда ж
Весь черноморский экипаж
Сорвал приезжий
агитатор,
Он стал большевиком, и
сам
На мушку брал да ставил
к стенке,
Топил, устраивал
застенки,
Ходил к кавказским
берегам
С «Пронзительным» и с
«Фидониси»,
Ругал царя, грозил
Алисе;
Входя на миноноске в
порт,
Кидал небрежно через
борт:
«Ну как? Буржуи ваши
живы?»
Устроить был всегда не
прочь
Варфоломеевскую ночь,
Громил дома, ища поживы,
Грабил награбленное,
пил,
Швыряя керенки без
счета,
И вместе с Саблиным
топил
Последние остатки флота.
Так целый год прошел в
бреду.
Теперь, вернувшись в
Севастополь,
Он носит красную звезду
И, глядя вдаль на пыльный
тополь,
На Инкерманский
известняк,
На мертвый флот, на
красный флаг,
На илистые водоросли
Судов, лежащих на боку,
Угрюмо цедит земляку:
«Возьмем Париж... весь
мир... а после
Передадимся Колчаку».
14 июня 1919
Коктебель