Водитель душ измученную
душу
Брал за руку и
разверзал пред ней
Зияющую емкость
преисподней
Во всю ее длину и
глубину.
И грешник видел пламя
океана
Багрового и черного, а
в нем
В струях огня и в
огневертях мрака
Бесчисленные души
осужденных,
Как руны рыб в
провалах жгучих бездн.
Он чувствовал
невыносимый смрад,
Дух замирал от серного
удушья
Под шквалами кощунств
и богохульств;
От зноя на лице
дымилась кожа,
Он сам себе казался
гнойником;
Слюна и рвота подступали
к горлу.
Он видел стены медного
Кремля,
А посреди на
рдяно-сизом троне
Из сталактитов пламени
– Царя
С чудовищным,
оцепенелым ликом
Литого золота. Вкруг
сонмы сонм
Отпадших ангелов и
человечий
Мир, отданный в управу
Сатане:
Нет выхода, нет меры,
нет спасенья!
Таков был мир:
посередине – Дьявол –
Дух разложенья, воля
вещества,
Князь времени. Владыка
земной плоти –
И Бог, пришедший яко
тать в ночи –
Поруганный,
исхлестанный, распятый.
В последней
безысходности пред ним
Развертывалось новое
виденье:
Святые пажити, маслины
и сады
И лилии убогой
Галилеи...
Крылатый вестник
девичьих светлиц
И девушка с
божественным младенцем.
В тщете земной
единственной надеждой
Был образ Богоматери:
она
Сама была материей и
плотью,
Еще не опороченной
грехом,
Сияющей первичным
светом, тварью,
Взнесенной выше
ангелов, землей,
Рождающей и
девственной, обетом,
Что такова в грядущем
станет персть,
Когда преодолеет
разложенье
Греха и смерти в
недрах бытия.
И к ней тянулись
упованья мира,
Как океаны тянутся к
луне.