Отроком строгим бродил я
По терпким долинам
Киммерии печальной,
И дух мой незрячий
Томился
Тоскою древней земли.
В сумерках, в складках
Глубоких заливов
Ждал я призыва и знака,
И раз пред рассветом,
Встречая восход Ориона,
Я понял
Ужас ослепшей планеты,
Сыновностъ свою и
сиротство...
Бесконечная жалость и
нежность
Переполняют меня.
Я безысходно люблю
Человеческое тело. Я
знаю
Пламя,
Тоскующее в
разделенности тел.
Я люблю держать в руках
Сухие горячие пальцы
И читать судьбу человека
По линиям вещих ладоней.
Но мне не дано радости
Замкнуться в любви к
одному:
Я покидаю всех и никого
не забываю.
Я никогда не нарушил
того, что растет;
Не сорвал ни разу
Нераспустившегося
цветка:
Я снимаю созревшие
плоды,
Облегчая отягощенные
ветви.
И если я причинял боль,
То потому только,
Что жалостлив был в те
мгновенья,
Когда надо быть
жестоким,
Что не хотел заиграть до
смерти тех,
Кто, прося о пощаде,
Всем сердцем молили
О гибели...
1911