1. С
МОНМАРТРА
Город-Змей, сжимая
звенья,
Сыпет искры в алый день.
Улиц тусклые каменья
Синевой прозрачит тень.
Груды зданий, как
кристаллы;
Серебро, агат и сталь;
И церковные порталы,
Как седой хрусталь.
Город бледным днем
измучен,
Весь исчерчен тьмой
излучин,
И над ним издалека –
По пустыням небосклона,
Как хоругви, как
знамена,
Грозовые облака…
И в пространствах
величаво,
Властной музыкой звуча,
Распростерлись три луча,
Как венец…
(Твой образ – Слава!)
И над городом далече
На каштанах с высоты,
Как мистические свечи,
В небе теплятся цветы…
<1904-1905>
2. ДОЖДЬ
В дождь Париж
расцветает,
Точно серая роза…
Шелестит, опьяняет
Влажной лаской наркоза.
А по окнам танцуя
Все быстрее, быстрее,
И смеясь и ликуя,
Вьются серые феи…
Тянут тысячи пальцев
Нити серого шелка,
И касается пяльцев
Торопливо иголка.
На синеющем лаке
Разбегаются блики…
В проносящемся мраке
Замутились их лики…
Сколько глазок несхожих!
И несутся в смятенье,
И целуют прохожих,
И ласкают растенья…
И на груды сокровищ,
Разлитых по камням,
Смотрят морды чудовищ
С высоты Notre-Dame…
Февраль 1904
3.
Как мне близок и понятен
Этот мир – зеленый,
синий,
Мир живых, прозрачных
пятен
И упругих, гибких линий.
Мир стряхнул покров
туманов.
Четкий воздух свеж и
чист.
На больших стволах
каштанов
Ярко вспыхнул бледный
лист.
Небо целый день моргает
(Прыснет дождик, брызнет
луч),
Развивает и свивает
Свой покров из сизых
туч.
И сквозь дымчатые щели
Потускневшего окна
Бледно пишет акварели
Эта бледная весна.
<1902>
4.
Осень… осень… Весь
Париж,
Очертанья сизых крыш
Скрылись в дымчатой
вуали,
Расплылись в жемчужной дали.
В поредевшей мгле садов
Стелет огненная осень
Перламутровую просинь
Между бронзовых листов.
Вечер… Тучи… Алый свет
Разлился в лиловой дали:
Красный в сером – это
цвет
Надрывающей печали.
Ночью грустно. От огней
Иглы тянутся лучами.
От садов и от аллей
Пахнет мокрыми листами.
<1902>
5.
Огненных линий аккорд,
Бездну зеркально-живую,
Ночью Place la Concorde,
Ночью дождливой люблю я.
Зарево с небом слилось…
Сумрак то рдяный, то
синий,
Бездны пронзенной
насквозь
Нитями иглистых линий…
В вихре сверкающих
брызг,
Пойманных четкостью
лака,
Дышит гигант – Обелиск
Розово-бледный из мрака.
<1903-1904>
6.
Закат сиял улыбкой алой.
Париж тонул в лиловой
мгле.
В порыве грусти день
усталый
Прижал свой лоб к сырой
земле.
И вечер медленно
расправил
Над миром сизое крыло...
И кто-то горсть камней
расплавил
И кинул в жидкое стекло.
Река линялыми шелками
Качала белый пароход.
И праздник был на лоне
вод...
Огни плясали меж
волнами...
Ряды огромных тополей
К реке сходились, как
гиганты,
И загорались бриллианты
В зубчатом кружеве
ветвей...
<Лето 1904>
На Сене близ Мэдона
7.
Анне Ник. Ивановой
В серо-сиреневом вечере
Радостны сны мои нынче.
В сердце сияние «Вечери»
Леонардо да Винчи.
Между мхом и травою
мохнатою
Ключ лепечет невнятно.
Алым трепетом пали на статую
Золотистые пятна.
Ветер веет и вьется
украдками
Меж ветвей, над водой
наклоненных,
Шевеля тяжелыми
складками
Шелков зеленых.
Разбирает бледные волосы
Плакучей ивы.
По озерам прозелень,
полосы
И стальные отливы.
И, одеты мглою и чернию,
Многострунные сосны
Навевают думу вечернюю
Про минувшие весны.
Облака над лесными
гигантами
Перепутаны алою пряжей,
И плывут из аллей
бриллиантами
Фонари экипажей.
<2 июля 1905>
В Булонском лесу
8.
На старых каштанах сияют
листы,
Как строй геральдических лилий.
Душа моя в узах своей
немоты
Звенит от безвольных усилий.
Я болен весеннею смутной
тоской
Не сознанных миром рождений.
Овей мое сердце
прозрачною мглой
Зеленых своих наваждений!
И манит, и плачет, и
давит виски
Весеннею острою грустью…
Неси мои думы, как воды
реки,
На волю к широкому устью!
1905
9.
В молочных сумерках за
сизой пеленой
Мерцает золото, как
желтый огнь в опалах.
На бурый войлок мха, на
шелк листов опалых
Росится тонкий дождь,
осенний и лесной.
Сквозящих даль аллей
струится сединой.
Прель дышит влагою и
тленьем трав увялых.
Края раздвинувши завес
линяло-алых,
Сквозь окна вечера
синеет свод ночной.
Но поздний луч зари
возжег благоговейно
Зеленый свет лампад на
мутном дне бассейна,
Орозовил углы карнизов и
колонн,
Зардел в слепом окне,
златые кинул блики
На бронзы черные, на
мраморные лики,
И темным пламенем
дымится Трианон.
1909
10.
Парижа я люблю осенний,
строгий плен,
И пятна ржавые сбежавшей
позолоты,
И небо серое, и веток
переплеты –
Чернильно-синие, как
нити темных вен.
Поток все тех же лиц –
одних без перемен,
Дыханье тяжкое
прерывистой работы,
И жизни будничной
крикливые заботы,
И зелень черную, и
дымный камень стен.
Мосты, где рельсами ряды
домов разъяты,
И дым от поезда клоками белой
ваты,
И из-за крыш и труб –
сквозь дождь издалека
Большое Колесо и
Башня-великанша,
И ветер рвет огни и
гонит облака
С пустынных отмелей
дождливого Ла-Манша.
1909
11.
Адел. Герцык
Перепутал карты я
пасьянса,
Ключ иссяк, и русло
пусто ныне.
Взор пленен садами
Иль-де-Франса,
А душа тоскует по
пустыне.
Бродит осень парками
Версаля,
Вся закатным заревом
объята…
Мне же снятся рыцари
Грааля
На скалах суровых
Монсальвата.
Мне, Париж, желанна и
знакома
Власть забвенья, хмель
твоей отравы!
Ах! В душе – пустыня
Меганома,
Зной, и камни, и сухие
травы…
1909