Это гибкое, страстное
тело
Растоптала ногами толпа
мне,
И над ним надругалась,
раздела...
И на тело
Не смела
Взглянуть я...
Но меня отрубили от
тела,
Бросив лоскутья
Воспаленного мяса на
камне...
И парижская голь
Унесла меня в уличной
давке,
Кто-то пил в кабаке
алкоголь,
Меня бросив на мокром
прилавке...
Куафер меня поднял с
земли,
Расчесал мои светлые
кудри,
Нарумянил он щеки мои,
И напудрил...
И тогда, вся избита,
изранена
Грязной рукой,
Как на бал завита,
нарумянена,
Я на пике взвилась над
толпой
Хмельным тирсом...
Неслась
вакханалия.
Пел в священном безумьи
народ...
И, казалось, на бале в
Версале я –
Плавный танец кружит и
несет...
Точно пламя гудели
напевы.
И тюремною узкою
лестницей
В башню Тампля к окну
Королевы
Поднялась я народною
вестницей.
1906
Париж