Марине Цветаевой
К Вам душа так
радостно влекома!
О, какая веет
благодать
От страниц «Вечернего
альбома»!
(Почему «альбом», а не
«тетрадь»?)
Почему скрывает чепчик
черный
Чистый лоб, а на глазах
очки?
Я заметил только
взгляд покорный
И младенческий овал
щеки,
Детский рот и простоту
движений,
Связанность
спокойно-скромных поз...
В Вашей книге столько
достижений...
Кто же Вы? Простите
мой вопрос.
Я лежу сегодня:
невралгия,
Боль, как тихая виолончель...
Ваших слов касания
благие
И в стихах крылатый
взмах качель
Убаюкивают боль...
Скитальцы,
Мы живем для трепета
тоски...
(Чьи
прохладно-ласковые пальцы
В темноте мне трогают
виски?)
Ваша книга странно
взволновала –
В ней сокрытое
обнажено,
В ней страна, где всех
путей начало,
Но куда возврата не
дано.
Помню все: рассвет,
сиявший строго,
Жажду сразу всех
земных дорог,
Всех путей... И было
все... так много!
Как давно я перешел
порог!
Кто Вам дал такую
ясность красок?
Кто Вам дал такую
точность слов?
Смелость все сказать:
от детских ласок
До весенних новолунных
снов?
Ваша книга – это весть
«оттуда»,
Утренняя, благостная
весть...
Я давно уж не приемлю
чуда,
Но как сладко слышать:
«Чудо – есть!»
2 декабря 1910
Москва