Его судьбой толпа играла,
И Революция сама
Его кормилицею стала.
И грудью собственной она
Ребенка чуждого
вскормила;
И эта пламенная грудь
Его согрела, возродила
И сил дала на трудный
путь.
Она, как мать, его
ласкала
С безумной нежностью в
очах,
Его качала на руках
И Марсельезу напевала.
И колыбельной песнью был
Ему тот гимн народных
сил.