Недвижно я стою,
смущением объятый.
Гляжу: внизу передо
мной,
Повитые туманной
синевой,
Виднеются и храмы и
палаты.
Заката луч на куполах
Горячим золотом
сверкает и искрится.
Москва! Москва! Кто
духом не смутится?
В чье сердце не войдет
невольно страх?
Да! Семь веков! А что
ты претерпела!
Тебя татарин грабил
злой
И жег тебя – и ты
горела.
Под Иоанновой рукой
Ты казни страшные терпела.
Но ты в беде не
оскудела,
Ты встала вновь! И
грянул бой!
Мы отступали, на
сожженье
Тебя оставивши, и нам
Ты послужила во
спасенье,
Но в гибель дрогнувшим
врагам.
<1892>
На Воробьевых горах