В вечерних далях реет
предо мной
И новый образ, полный
женской лени,
С изнеженной
беспечностью движений,
С приманчивой вкруг
взоров синевой.
Но в ароматном будуаре
Жени
Я был все тот же,
тускло-неживой;
И нудил ропот,
женственно-грудной,
Напрасно – миги
сумрачных хотений.
Я целовал, но – как
восставший труп,
Я слышал рысий,
истерийный хохот,
Но мертвенно, как
заоконный грохот…
Так водопад стремится
на уступ,
Хоть страшный путь к
провалу непременен…
Но каждый образ для
меня священен.