Теперь, в тоске, я
повторяю их,
Но губы тяготит еще
признанье.
Так! Я сменил стыдливые
рыданья
На душный бред
безвольностей ночных.
Познал я сладость
беглого свиданья,
Поспешность ласк и
равный пыл двоих,
Тот «тусклый огнь» во
взорах роковых,
Что мучит наглым
блеском ожиданья.
Ты мне явила женщину в
себе,
Клейменую, как Пасифая
в мифе,
И не забыть мне
«пламенной Юдифи»!
Безлюбных больше нет в
моей судьбе,
Спешу к любви от
сумрачного чада,
Но боль былую память
множить рада.