Под строгим куполом, обнявшись,
облака
легли задумчивой, готическою аркой,
как красный взгляд лампад,
застенчиво-неяркий
дрожит вечерний луч, лиясь издалека.
Тогда в священные вступаю я века;
как мрамор строгих плит, кропя
слезою жаркой
страницы белые, я плачу над
Петраркой,
и в целом мире мне лишь ты одна
близка!
Как гордо высятся божественные
строки,
где буква каждая безгрешна и
стройна.
Проносятся в душе блаженно-одинокой
два белых Ангела: Любовь и Тишина;
и милый образ твой, и близкий и
далекий;
мне улыбается с узорного окна.