О, если правда то
восточное преданье,
Что Ангел смерти нас
объемлет пред концом,
Я жду его, и пусть в
томительном лобзанье
Забудусь, наконец, холодным
смертным сном.
Мне трудно в символах
найти успокоенье,
Меня страшит теней
могильных жалкий вид,
И к одиночеству
безумное влеченье
Мой робкий дух смущает
и томит.
И все мне чудится, что
сам Пророк свободный,
Что первый нас позвал к
вершине той холодной,
Не мог забыть наш мир и
в царстве облаков.
И все мне чудится, как
он в пустыне дикой,
С опущенным челом,
один, в тоске великой
Беспомощно рыдал среди
немых снегов...