Я любиры затопил
В ночеснежном серебре.
Красотиною купил
Быть в зол пленнике
добре.
Я, играя, я игл рая
Та, что вéнковна зим
мной.
Простирая «прости» грая,
Я вран врат златых
весной.
Я ночей стооких зной,
Я обруч на лице чела
речной.
Я обруч голубой
Вонзил в моих кудрей
волну.
Я вопль мой о той
Вложил в дивес длину,
Что вечный в лобзебрé
цветок
Отверг свое «люблю!».
Люблю ее поток
Моих то шире, то бедней,
То богом, то людьми
стремящихся с безумьем дней.
Я любистéль! Я негистéль!
Войн лобзебрянных
мятель!
Но лишь край грýди омочу
О край волнистый лобзебр
волн,
Я – воин, отданный мечу,
И снова тоск гремящих
полн.
Я любровы темной ясень,
Я глазами в бровях ясен.
Я любавец! Я красавец!
Я пою скорей плясавиц
Ночи, неба и зари
– Так велели
кобзари.
Я негиня, я богиня,
В звонкой радости полей,
Я нелгиня, я богиня,
Быть смеянственно голей.
Звездный иней, звездный
иней,
Будь, упав на звук,
смелей!
Людей когда-нибудь обóговеть
надежды!
Будь моих нежин одеждой!
Пусть соединенный говор
пляск
Пронзит меча на бедрах
лязг.
И пусть коснется
лобзебро
Врагу пронзившего ребро.
Ими, ими, имя, имя
Предков душами овьем.
Снимем, снимем с ними, с
ними
Сеть, сотканную навьем.
Звонко ль, ясно ль, тихо
ль, худо ль –
В этом есть удаль.
О, мчи мечи, наш крик,
бегущий тишинами:
Мы устали быть не нами!
Так и так, вот так, вот
так! –
Любавица и лешак
Пели,
Пока уста коней кипели.
1908