…Спросила ты: «А как в
двадцатом,
Способны ль сердце,
мозг и плоть
Взаимный холод
побороть
И слиться в зареве
богатом»? –
– Тогда, в
четырнадцатом, я
Был нем, бескрыл и
бездыханен;
Из бархатной, узорной
ткани
Не рвалась в высь душа
моя.
В руках имея два конца
Непорывающейся цепи, –
Я хоронил их в тесном
склепе,
С нетвердой ощупью
слепца.
Теперь – не то! Мой
каждый атом
Спешит вовне себя
отдать;
И если зарево видать,
–
То это именно в
двадцатом!
Июль 1920