И когда земной шар,
выгорев,
Станет строже и
спросит: кто же я?
Мы создадим «Слово
полку Игореви»
Или же что-нибудь на
него похожее.
Это не люди, не боги,
не жизни,
Ведь в треугольниках –
сумрак души!
Это над людом в
сумрачной тризне
Теней и углов Пифагора
ковши.
Чугунная дева вязала
чулок
Устало, упорно. Широкий
чугун
Сейчас полетит, и
мертвый стрелок
Завянет, хотя был
красивый и юн.
Какие люди, какие масти
В колоде слухов, дань
молве!
Врачей зубных у моря
снасти
И зубы коренные, но с
башнями «Бувэ»!
И старец пены, мутный
взором,
Из кружки пива
выползая,
Грозит судьбою и
позором,
Из белой пены вылезая.
Малявина красавицы, в
венке цветов Коровина,
Поймали небоптицу.
Хлопочут так и сяк.
Небесная телега набила
им оскомину.
Им неприятен немец,
упитанный толстяк.
И как земно и как
знакомо
И то, что некоторые
живы,
И то, что мышь на грани
тома,
Что к ворону По – ворон
Калки ленивый!
1915