И позвоночные хребты
Высоких замков – книг.
За населенные страницы
Листы стеклянных
деревень.
Здесь гóрода живые книги
Ощерили книгой листы
Высоких замков –
плоскостей.
Стояли тыла книги
корешком,
Где грозовые битюги
Махали синих молний
облаком.
О рова <н>рав и
нравов рава!
И люди, сложены в стога
людей,
Лежали тесно мертвым
сеном.
В стеклянные овраги
переулков
На игры звали баладеи.
Весь город без веснушек
стен.
Листы людьми жилые,
Стеклянная пряжа жилищ.
Чтоб люди не
морщинились,
Для складок толп – порядка
утюги.
О полки с книгами, где
имя писателя – звук
И общий труп – читатель
этой книги!
1922