Был сумрак сер и
заспан.
Меха дышали наспех,
Над грудой серой пепла
Хрипели горлом хрипло.
Как бабки повивальные
Над плачущим
младенцем,
Стояли кузнецы у тела
полуголого,
Краснея полотенцем.
В гнездо их
наковальни,
Багровое жилище,
Клещи носили пищу –
Расплавленное олово.
Свирепые, багряные
Клещи, зрачками
оловянные,
Сквозь сумрак проблистав,
Как воль других устав.
Они, как полумесяц,
блестят на небеси,
Змеей из серы вынырнув
удушливого чада,
Купают в красном
пламени заплаканное чадо
И сквозь чертеж
неясной морды
Блеснут багровыми
порой очами чёрта.
– Гнездо ночных
движений,
Железной кровью мытое,
Из черных теней
свитое,
Склонившись к углям
падшим,
Как колокольчик бьется
Железных пений плачем.
И те клещи свирепые
Труда заре пою.
И где, верны косым
очам,
Проворных теней плети
Ложились по плечам,
Как тень багровой
сети,
Где красный стан с
рожденья бедных
Скрывал малиновый
передник
Узором пестрого
Востока,
А перезвоны молотков –
у детских уст свисток, –
Жестокие клещи,
Багровые, как очи,
Ночной закал свободы и
обжиг
Так обнародовали:
«Мы, Труд Первый и
прочее и прочая…»
1921