Где зверь напишет кровью:
«Эй! Я юноши тело ем!» –
Там скажет мать: «Дала
сынов я!..»
Мы, старцы, рассудим,
что делаем.
Правда, что юноши стали
дешевле,
Дешевле и снега, бочки
воды и телеги углей?
О гнилоокая, косящая
стебли,
Сильных рук взмахом
играя, наглей!
Старый игрок! Не прогнал
тебя никто –
Давно пора – с земного
шара!
Хрипло дыша и навек-то
Шагнет за тобой твоя
пара.
Хриплая смерть! Твои –
Цеппелины!
Ты дышишь гаваной, но
вовсе не курится!
В колбочку смерти! И
полоний
Откроемте в ней, как
Кюри.
Есть овощ золотой на
жезле.
Его бери, Башкирцева, и
правь!
Ужели надо, чтобы юноши
исчезли,
И нами стала мертва явь?
Падают Брянские, растут
у Манташева,
Юноши падают, нет уже
нашего
Черноглазого короля
беседы за ужином.
Он дорог, поймите, он
нужен нам.
Кто книжечку издал
«Последние песни оленя»,
Продетый кольцом за
колени,
Рядом с серебряной
шкуркою зайца,
Висит там, где сметана,
мясо и яйца.
Мертвые юноши! Мертвые
юноши!
По площади плещется стон
городов!
Как будто разносчик со
связкой дроздов.
Дешевые юноши! Дешевые
юноши!
1915