Саян здесь катит вал за
валом,
И берега из мела.
Здесь думы о бывалом
И время онемело.
Вверху широким
полотнищем
Шумят тревожно паруса,
Челнок смутил широким
днищем
Реки вторые небеса.
Что видел ты? войска?
Собор немых жрецов?
Иль повела тебя тоска
Туда, в страну отцов?
Зачем ты стал угрюм и
скучен,
Тебя течением несло,
И вынул из уключин
Широкое весло?
И, прислонясь к весла
концу,
Стоял ты очарован,
К ночному камню одинцу
Был смутный взор
прикован.
Пришел охотник и
раздел
Себя от ветхого
покрова,
И руки на небо воздел
Молитвой зверолова.
Поклон глубокий три
разá,
Обряд кочевника таков.
«Пойми, то предков
образа,
Соседи белых облаков».
На вышине, где бор
шумел
И где звенели сосен
струны,
Художник вырезать умел
Отцов загадочные руны.
Твои глаза, старинный
боже,
Глядят в расщелинах
стены.
Пасут оленя и треножат
Пустыни древние сыны.
И за суровым
клинопадом
Бегут олени диким
стадом.
Застыли сказочными
птицами
Отцов письмёна в
поднебесье,
Внизу седое
краснолесье
Поет вечерними
синицами.
В своем величии убогом
На темя гор восходит
лось
Увидеть договора с
богом
Покрытый знаками утес.
Он гладит камень своих
рог
О черный каменный
порог.
Он ветку рвет, жует
листы
И смотрит тупо и
устало
На грубо-древние черты
Того, что миновало.
<1921>