Пусть пахарь, покидая
борону,
Посмотрит вслед
летающему ворону
И скажет: в голосе его
Звучит сраженье Трои,
Ахилла гневный вой
И плач Гекубы,
Когда он кружится
Над самой головой.
И тенью крика своего –
Он зеркало костру.
И пусть невеста, не
желая
Любить узоры из черных
ногтей
И вычищая пыль из-под
зеркального щита
У пальца, тонкого и
нежного,
Промолвит: солнца,
может, кружатся, пылая,
В пыли под ногтем?
Там Сириус и Альдебаран
блестят
И много солнечных миров,
Весь пляшущий на небе
табор,
Стаи созвездий, солнц
мерцаний и миров.
И белая звезда та,
Что за собою вела игру
миров,
Звук солнц сейчасных, весь
неба стан –
Его мы думой можем
трогать –
Сокрыл в себе. Блестящие
девы поют:
Пусть пыльный стол,
дрожа от самоката,
Узоры пыли вольно
расположит,
Чтоб пальчиком провел
Ребенок с азбукой перед
собой,
Сказав: вот это – пыль
Москвы, быть может,
А эта точка пыльная –
Чикаго.
Ячейки из столиц ткет
звук
Рыбацкой сетью.
1921