Это был великий числяр.
Каждый
зверь был для него особое число.
У
людей были свои личные числа. Он узнавал личное число по поступи, по запаху,
подобно собакам.
Он
кончил самоубийством со скуки. «Вселенная уже перечислена, мне нечего делать!
Увы, я пришел поздно. Горе мне, опоздавшему!»
«Опоздавшему
быть чем? – коварно спросим мы, <рассматривая> маленькую записку
самоубийцы, – ее творцом?»
Боги
мира кроются в облаках около ничего. Достаточно созерцать первые три числа,
точно блестящий шарик, чтобы построить вселенную. Законы мира совпадают с
законами счета.
Все
летит в ничто.
Две
бабочки летят в полет слов «да» и «нет», облако божественных мотыльков, облако
зарев.
Закон
скупых чернил руководил <пером> писателя, написавшего рукопись мира. Этот
темный, черный, очень черный <Путь> – охватить наибольшее нечто,
наибольшее равенство наименьшим неравенством, вздернуть вселенную на дыбы.
Поэтому
летят вверх знаки 1, 2, 3 – цветы на озере Бога.
Он
говорил: душа мыслителя, творца, учителя вращается около своей оси; душа
ученика, воплощающего в жизнь учение учителя, обращается около мировой оси,
поэтому их рождения соединены законом.
1922